Нравственность Гиппократа

 Коснувшись нравственности Парацельса, которого Гомеопаты почитают своим учителем и берут за образец во всех своих действи­ях, я считаю справедливым познакомить публику и с нравственнос­тью Гиппократа, которой врачи в продолжение 23 веков постоянно удивляются, стараются подражать и следовать.

Нравственность Гиппократа так чиста, так высока и поучитель­на, что она составляет предмет ежедневного моего размышления и возбуждает во мне усерднейшее желание достигнуть возможности хоть несколько приблизиться к нему в этом отношении.

Нравственность Гиппократа есть неприкосновенная и высокая драгоценность и чистейший образец для врачей.

Она есть услаждение жизни каждого из его последователей, ко­торый имеет счастье и способность понимать и перенимать его уче­ние и нравственность.

Чтобы дать ясное понятие о нравственности Гиппократа, я ре­шился рассматривать его как гражданина и врача, и учителя врачей.

Из сказанного в предыдущей статье читатели могли вывести заключение, сколь великую любовь к отечеству и соотечественни­кам своим питал Гиппократ; но кто не исполнится еще большего уважения к нему, когда узнает, что никакое богатство и почести не могли заставить его оставить свое отечество и предпочесть ему страну чуждую?

Артаксеркс, царь персидский, во время свирепствования чумы в Персии вознамерился, по дошедшим до него слухам о счастливых лечениях и славе Гиппократа, пригласить его к себе для спасения своего народа и особенно своего войска, которых чума необыкно­венным образом истребляла.

Для достижения своей цели царь этот повелел Гистаниду, свое­му геллеспонтскому сатрапу, предложить Гиппократу самые вели­чайшие награждения, дары и выгоды, с тем, чтобы он согласился приехать к Артаксерксу; но Гиппократ, по всегдашнему презрению своему к интересу и по беспримерной любви своей к своим сооте­чественникам, отверг предложение персидского царя. Это проис­шествие подтверждают многие писатели, к. т., Гален и Плутарх, и собственные письма Артаксеркса, Гистанида и Гиппократа.

По занимательности этой переписки я представляю из неё два отрывка.

Вот что писал Артаксеркс к своему сатрапу Гистаниду:

«Великий Артаксеркс, царь царей, Гистаниду, геллеспонтскому сатрапу.

По дошедшим до меня известиям об искусстве и славе Гиппокра­та, косского врача, потомка Эскулапова, повелеваю тебе прислать его ко мне, дав ему столько серебра, золота и всего прочего, сколько он пожелает, или сколько ему того нужно. Прибавь к тому, что он будет сделан персидским вельможею и получит в награду целые города».

Когда о предложении этом Гистанид сообщил Гиппократу, то получил от него в ответ:

«Напиши твоему царю без отлагательства, что я слишком богат и все нужное имею в избытке. Поэтому персидские богатства мне бесполезны, а спасать персидский народ от болезни я не считаю честью, ибо персы суть враги греков».

Надменный Артаксеркс до того был раздражен Гиппократовым ответом, что тотчас же отправил послов к жителям Коса с пове­лением немедленно предать в руки послов дерзкого Гиппократа, который осмелился не уважать Артаксеркса и персидский народ; в противном же случае он угрожал всех жителей того острова истре­бить, а от самого острова не оставить и следа.

Но косские жители и такого грозного Артаксерксова повеления не устрашились, и отвечали Артаксерксу, что они все готовы лучше погибнуть, нежели выдать Гиппократа.

Слава Гиппократа была так велика во всей Азии, что многие горо­да, князья, цари и целые народы в болезнях прибегали к Гиппократу.

Вот из множества случаев еще два, свидетельствующие о высо­ком медицинском искусстве и бескорыстии Гиппократа.

Гиппократ был призван к царю македонскому Пердикке, кото­рый считался больным неизлечимой чахоткою. Гиппократ после строгого и верного наблюдения за больным нашел, что болезнь его происходила от тайной любви, которую он питал к одной из налож­ниц своего отца Филе.

Великий врач, смотря с этой точки на болезнь, употребил при­личные этому случаю физические и психические средства, и пос­редством их спас юного царя.

Сенат города Абдеры приглашал Гиппократа для излечения из­вестного философа Демокрита, которого народ считал умалишен­ным. Гиппократ вылечил Демокрита, и предлагаемой ему за то от народа золотой короны не принял, присовокупив к тому, что он почитает знакомство с Демокритом выше всякой награды, и что он нашел в Демокрите вместо умалишенного человека самого просве­щенного философа и естествоиспытателя.

Словом, историки свидетельствуют единогласно о бескорыстии, высокой нравственности и других добродетелях Гиппократа, рас­сказывают самые прекрасные черты из его жизни, и нет ни одного места в сочинениях древних писателей, которое бы подало насчет этого хоть малейшее подозрение или сомнение. Равным образом, нет ни одного места в сочинениях Гиппократа, в котором бы он по­носил неблагородным и оскорбительным образом недостатки быв­шей до него медицинской науки и врачей.

Он учил ясно, и в доказательство того приводил философские доводы и успехи из своей практики.

Писанные Гиппократом сочинения о присяге, законе, настав­лениях, о враче и приличном поведении врача ясно убеждают, что Гиппократ был гражданин самой высокой нравственности.

Чистая любовь к отечеству, которую Гиппократ питал в душе и сердце своем, достойна подражания. Он, как мы уже видели, не променял своего отечества ни на какие сокровища, почести, кото­рые ему предлагал Артаксеркс.

Сверх того, Гиппократ, с помощью своего сына Фессала, спас свою отчизну от неизбежной гибели, которую готовили нанести ей Афиняне. И вот каким образом.

Гиппократ успел личными своими достоинствами снискать дружбу и покровительство у македонян, фессалийцев и пелопоннессцев, так что все эти народы готовы были идти на защиту ост­рова Коса против Афинян, а сын его Фессал (который некогда, по приказанию Гиппократа, служил три года в афинской армии вра­чом во время похода Алкивиада в Сицилию) успел склонить афи­нян оставить свое намерение идти войною на остров Кос.

Вот еще одно из доказательств неподражаемой Гиппократо­вой любви к отечеству: иллирийцы прислали почетное посольс­тво к Гиппократу с просьбой, чтобы он поспешил к ним для пре­кращения чумы, которая всю эту страну опустошала ужасным образом. Гиппократ был тотчас готов идти к ним на помощь; но, отобрав подробные сведения от иллирийских послов о ветрах, их направлении и силе, о степени зноя и обо всех других обсто­ятельствах, предшествовавших появлению чумы, он заключил, что зло так велико, что помочь ему трудно, и поэтому иллирий­цам отказал.

Но главною и существенною причиною отказа его было опа­сение его, что чума может быть скоро занесена теми же ветрами в Фессалию и всю Грецию; и потому, не теряя нимало времени, он послал своих сыновей Фессала и Дракона и своего зятя Полиба и других своих учеников в различные части Греции, а сам поспешил на помощь Фессалийцам, потом Дорийцам и Фокиянам, посетил Дельфы, где он приносил мольбы и жертвы дельфийскому оракулу, и, прошед всю Боэцию, прибыл в Афины, разливая по своему пути, подобно Аполлону (если смею выразиться словами Каллимаха), божественную панацею, которой каждая драгоценная капля изго­няла все болезни из тех мест, где она падала.

При всеобщем распространении в Азии чумы Гиппократ для пре­кращения ее опустошений не только нес на жертву свою собствен­ную жизнь, поспешая лично в зараженные места, но даже не щадил жизни своих двоих сыновей и зятя. Из них Фессала он посылал для прекращения чумы в Афины, Дракона — в Геллеспонт, а зятя Полиба со своими учениками рассылал по другим чумным местам, дав им всем самые подробные наставления, и таким образом оказы­вал самое великое благодеяние странам, где свирепствовала чума.

Следовательно, Гиппократ усовершенствовал свою науку и практику не в скитальничестве из одного безопасного города в другой, не в разъездах по городским улицам и домам в виде воль­нопрактикующего врача, но среди множества больных и смертей, окружавших его, во время пелопоннеской войны, в многократных чумных эпидемиях, в многолюдных госпиталях, у постели трудных и опасных для жизни врача больных.

Скромность, откровенность и прямота в делах были отличи­тельными свойствами Гиппократа; он никогда не скрывал, даже несчастных, своих лечений, для того чтобы обнаружением своих погрешностей предостеречь своих последователей.

Подобное самоотвержение в пользу бедных выше всех похвал!

Гиппократовы человеколюбие и внимание к больным превосхо­дят всякое описание. Для доставления им облегчения или спокойс­твия он жертвовал своим собственным имуществом, покоем, здоро­вьем и даже жизнью. Он то по приглашению, то добровольно спешил во все места, где чума свирепствовала самым ужасным и опустоши­тельным образом. Из одной любви к страждущему человечеству он несколько раз надолго оставлял свое любезное отечество, в кото­рое возвращался не прежде, как по прекращении чумы или других эпидемических болезней, свирепствовавших в соседних владениях.

По этому одному высокому чувству Гиппократ денно и нощно изучал медицину, и всегда был готов идти на помощь больным, ко­торые искали его совета. Он не стыдился исправлять самые низкие должности, касающиеся до его звания, и оказывал при этом такое же усердие и готовность, как и при самых высоких и благородных служениях человечеству. Он не находил ничего низким в таком звании, где все может споспешествовать к излечению болезней и спа­сению жизни, и где самая малейшая небрежность часто причиняет такие дурные для жизни или здоровья больного последствия, кото­рые исправить не всегда бывает возможность.

Гиппократ, несмотря на то что он жил 109 лет, находил, что человеческая жизнь весьма коротка для изучения обширнейшей медицинской науки: поэтому он советовал своим ученикам, что­бы они, следуя его примеру, старались удвоить или утроить свою жизнь чрез прилежное чтение книг других древних и новейших врачей, и чрез изучение их наблюдений и опытов для пользы сво­их больных.

Чтобы возбудить в своих учениках и последователях страсть к неусыпному изучению медицины, он присовокупил, что врачи должны дать отчет человечеству о каждой минуте своей жизни, и что те из них, которые проводят время в рассеянности, в театрах, или в изучении каких-либо искусств, далеких от медицины, теряют время в ущерб благосостоянию людей, которое Бог поставил вра­чей охранять, и что за такую небрежность свою они будут в свое время отвечать перед Богом. Следовательно, врач, употребляющий свое время на посторонние предметы, а не на изучение медицины, которая делает его властителем над жизнью и здоровьем не толь­ко обыкновенных людей, но и повелителей царств, не любит своих ближних и небрежет о их земном житейском благоденствии.

Гиппократ, чтобы быть в состоянии изучить медицину сколько можно основательнее и подробнее, не просил у неба в награду сво­их трудов ни богатства, ни других житейских услаждений, но долго­летия при сохранении здоровья и душевных способностей, успеха в своем искусстве, потомственной славы и счастья быть полезным. Чистые и бескорыстные Гиппократовы желания и мольбы Про­видению угодно было услышать, и Гиппократа и его дела сделать славными, полезными и бессмертными.

Описание высокой нравственности и такого же ума, человеко­любия и других отличных достоинств Гиппократа составило бы огромное сочинение. Поэтому я ограничусь здесь кратким изложе­нием известий о Гиппократе, как о человеке-философе и учителе.

Гиппократ как человек - философ