Гиппократ как учитель

 Гиппократ заслуживает самое высокое уважение, подражание и благодарность потомства. Он передавал своим ученикам науку с самым искренним прилежанием, готовностью, ясностью и убеди­тельностью, тщательно старался ученикам своим внушить, вместе с наукою, осторожность в действиях, человеколюбие, презрение к корыстолюбию, радение о пользах больных, основанное на од­ной совести и важном долге врача, и совершенное самоотверже­ние. Но чтобы ученые и нравственные наставления его имели же­лаемую пользу, он обязал своих учеников медицинскою клятвою, чтобы они исполняли свои тяжкие обязанности самым честным и совестным образом, почитали своих учителей, как родных отцов, старались им и их семействам быть благодарными и полезными, а сыновьям их передавали медицинскую науку с таким же усердием, искренностью, с какими сам он их научал.   Гиппократ не только наставлял своих учеников в рациональ­но-опытной науке, но и старался поселить в них правила высокой добродетели. Главнейшие добродетели, которым Гиппократ научал врачей, суть следующие: соблюдение приличной важности в сво­ем поведении; скромность в отношении к женщинам; ласковость и снисходительность ко всем людям; терпение; трезвая и непорочная жизнь благоразумие, искусство, ловкость и нежность в произведе­нии всех действий, касающихся до врачебного долга. Словом, Гип­пократ желал, чтобы всякий врач был без причуд и преисполнен благопристойности. Он хотел, чтобы врачи беспрестанно имели в виду следующее его наставление:   «Не ищите богатства или излишества в жизни, лечите иногда безвозмездно, в той надежде, что вы будете вознаграждены за то благодарностью и уважением от других. Во всяком представляю­щемся вам случае помогайте бедным и чужеземцам; ибо если вы будете любить людей, то неизбежно полюбите и свою пауку, свои труды и часто неприятные и неблагодарные занятия».   «Если вас призовут для рассуждения о какой-либо важной бо­лезни, то избегайте пышных слов и высокопарных выражений и ре­чей, нарочно заученных; ничто так не свидетельствует о недостат­ках врача, как его высокомерие. При лечении болезни, для которой придуманы многие средства, избирайте из них такое, которое про­ще, и удобнее для больного».   Подобными наставлениями наполнены все творения Гиппократа.   Превосходство талантов Гиппократа не препятствовало ему сове­товаться с другими врачами, но он советовал, чтобы врачи при об­наружении своих мнений насчет болезни и при выборе лекарства не шумели между собою и не говорили непристойных слов. Следова­тельно, Гиппократ желал поселить между врачами доброе взаимное разумение и согласие, которые, вернее всех других средств, могут споспешествовать к усовершенствованию науки, доставлению поль­зы человечеству и приумножению личной чести и достоинства врачей.   Сверх того, Гиппократ учил, чтобы врачи ничем не пренебре­гали к спасению своих больных, и для того не стыдились иногда выспрашивать у людей, их окружающих, не знают ли они какого- либо средства, которое бы можно было употребить с пользою для больного. Хотя он запрещал эмпирикам медицинскую практику, и учил, что врачи не должны входить с эмпириками в ученые споры и суждения, однако же, вместе с тем, он находил полезным спра­шивать иногда их мнения насчет лечения болезней, несмотря на их невежество по ученой части, и говорил, что многолетняя их опыт­ность дает иногда весьма полезные результаты, которыми просве­щенный врач должен пользоваться. Вследствие того Гиппократ увещевает врачей, чтобы они со снисхождением выслушивали то, что говорят эмпирики, но строго запрещали все, что они захотели бы сами делать.   Из этого должно заключить, что Гиппократ не был пристрастен ни к одному какому-либо догматическому учению и не желал, что­бы ученики его были высокомерными и слепыми его последовате­лями, но хотел, чтобы врач, подобно трудолюбивой пчеле, собирал из всего полезное, и не пренебрегал никакими, даже и простона­родными, средствами и способами лечения.   Гиппократ, постигая всю важность, обширность и трудность медицинской науки, требовал, чтобы врачи изучали ее с самых юных своих лет, потому что никакая человеческая память не мо­жет вместить в себя всех тех счастливых лечений болезней, которые описаны в сочинениях, и ни один врач, какими бы он ни был на­делен счастливыми природными дарованиями, не может выучить всех преимущественных способов и приемов в лечении болезней и делать операции, не видав производства их в натуре. Врач должен многое выучивать, но вместе с тем и быть долгое время под ведени­ем старших и опытнейших его врачей, чтобы лично изучить и пере­нять все полезное для будущих его больных.   Врачи, начавшие, по видам или без видов, учиться медицине поздно, суть вредные члены гражданства. Насчет таких врачей Гип­пократ сказал: «Кто начал учиться медицине поздно, тот есть вели­чайшее зло для больных, и даже опаснее чумы».   Но это высокое учение Гиппократа никогда не было в таком пре­небрежении, как ныне. К несчастью больных и к замедлению успе­хов медицины, есть много врачей, которые поступили в это звание, испытав уже неудачу в одном или двух, чуждых медицине, званиях, в звании учителя, военного или морского офицера, гражданского чиновника, и которые всю свою молодость, — а только этот возраст и способен к изучению великих наук, — провели в изучении не ме­дицины, а посторонних для нее предметов.   Прибавьте к тому, что этот класс людей, поступивший в ме­дицинское звание по личным своим видам, постигает гораздо в высшей степени искусство привлекать больных на свою сторону, чем врач, который провел всю свою молодость в науках, в отдале­нии от света и его приличий, и потому не мог перенять мирского искусства жить. Вот почему Гиппократ, не обинуясь, назвал поз­дно учащихся медицине врачей опаснейшими для больных, чем чума, которая бывает по временам и ненадолго; между тем как та­кие врачи вредят человечеству во всю свою жизнь. Притом же, от чумы всякий человек принимает возможные меры осторожности и избегает ее; но тот же человек, в случае своей болезни, обра­щаясь с доверенностью к врачам, сам предает себя на жертву их неопытности, и, следовательно, на жертву страданий и преждев­ременной смерти, от которой бы его избавил врач, посвятивший себя с самого своего юношества науке и опыту и подражанию дру­гим в течение долгого времени.   Гиппократ высоко ценил продолжительное время, употреблен­ное для изучения медицины и для практических занятий, и совер­шенно был уверен, что врач, как бы ни был учен, нравствен, трудо­любив, если он, при этих качествах, не провел многих лет в своем звании, есть не только мало полезный, но часто и неизбежно вред­ный член общества.   Одно значительное время, проведенное врачом в классическом изучении медицины и госпитальной практике, особенно под над­зором старших опытностью врачей, дает ему возможность быть по­лезным своим согражданам и иметь право на их к себе уважение и на счастливую жизнь.   На основании этой неоспоримой истины, древние изображали Эскулапа с длинною бородою и таким же жезлом, усеянным часты­ми сучьями или узлами, показывая тем трудность изучения меди­цины и необходимость в продолжительном для того времени.   Платон и Аристотель, известные философы, и сами учителя фи­лософии говорили, что Гиппократ был врачом знаменитым, и имел особенный дар наставлять своих учеников и науке и нравственнос­ти. Свидетельство таких мужей весьма достаточно для убеждения моих просвещенных читателей в том, что Гиппократ был учитель великий и добросовестный, и отменно красноречивый писатель.   Платон и Аристотель следовали Гиппократу в краткости, вер­ности и красноречии изложения предметов, как своему учителю.   Аристотель особенно принял Гиппократа за образец своего сло­га, и потому в сочинениях Аристотеля гораздо более выразитель­ности и краткости, чем у Платона методика.   Гиппократ вообще был признан единственным истолкователем природы, и этой заслуженной славы не лишают его и ныне.   Нравственность и дела Гиппократа, на всяком шагу его, ясно до­казывают и убеждают, что он, согласно с понятиями своего века, имел самое высокое благоговение к богам и богиням. Но более все­го читатели могут убедиться в том сочиненною Гиппократом для врачей присягою.   Гиппократ, в награду за свои труды, просил у неба не житейских удовольствий или богатств, а долголетия, совершенного здоровья, успеха в лечении больных, и потомственной славы.   Он путешествовал в Дельфы, чтобы молиться дельфийскому богу и принести ему жертвы.   Все свои успехи в лечении он приписывал одному Богу, и чтобы достойно возблагодарить его за благословение его лекарств и спо­собов лечения, принес ему в жертву статую из меди, представляю­щую человека, изнуренного болезнью.   Истинное богопочитание его доказывается и тем, что он осме­лился отвергать фатализм и явно преследовать суеверие, которое тогда вмешивалось в медицину и вредило ее усовершенствованию и пользе.   Известия о жизни и смерти Гиппократа