В осажденном Ленинграде

В основе рассказа о вкладе работников аптек в Победу в Великой Отечественной войне – воспоминания Клавдии Блиновой. К сожалению, этой замечательной женщины и прекрасного специалиста уже нет с нами, но ее, кандидата фармацевтических наук и профессора, хорошо знают выпускники Санкт-Петербургской государственной химико-фармацевтической академии. В этом вузе она работала с 1947  года, многие годы возглавляла кафедру фармакогнозии, продолжала преподавать и после выхода на пенсию. Но есть еще один важный период в жизни Клавдии Федоровны – она активный участник Великой Отечественной войны. Причем все четыре года прослужила в военных аптеках при госпиталях Ленинградского и 2-го Белорусского фронтов, а также Северной группы войск. Воспоминания, записанные с ее слов, позволяют узнать много нового о самоотверженном труде всех тех, кто занимался медицинским снабжением войск и лечебных учреждений на фронте, кто служил в аптеках при медсанбатах и госпиталях. Клавдия Федоровна Блинова ушла на фронт осенью 1941 года, с третьего курса Ленинградского фармацевтического института (ЛФИ). После начала войны в военкоматы направились многие сотрудники ЛФИ – как военнообязанные, так и те, кто не имел мобилизационных листов. Последние просили направить их в народное ополчение. В целом, к началу сентября из Ленинграда были эвакуированы все вузы и НИИ, за исключением тех, в которых нуждались город и фронт. Помимо фармацевтического института, в блокадном кольце остались 1-й и 2-й медицинские, педиатрический и стоматологический институты. Им предстояло пережить самую трудную зиму 1941 – 1942 годов. У Клавдии Федоровны уже было среднее специальное фармацевтическое образование – она окончила техникум, и ее знания оказались востребованы в армии. Позднее, в связи с дефицитом дипломированных фармацевтов, в военные аптеки стали направлять фельдшеров, медсестер и даже врачей. Определенное представление о кадрах дает таблица, уже после войны составленная начальником кафедры медицинского снабжения Военно-медицинской академии А. П. Хреновым. Данные указаны в процентах. Стоит отметить, что к 1945 году укомплектованность аптек кадрами составляла 100 процентов. Порядка 75 процентов из них составляли специалисты, мобилизованные из запаса. «У меня все четыре года войны прошли в аптеке фронтового госпиталя. – Вспоминает К.Ф. Блинова. – Сначала Ленинградского, потом 2-го Белорусского и, наконец, Северной группы войск, дислоцированной в 1945 году на территории освобожденной Польши. Что больше всего запомнилось? Работа с раннего утра до позднего вечера. Без выходных, каких-то длительных передышек. Особенно трудно пришлось в начальный период войны, в эвакогоспитале в осажденном Ленинграде, расположенном в центре, на улице Красного Курсанта. Нагрузка на плечи фармацевтов ложилась очень большая. Сравнение с обычным медперсоналом явно свидетельствовало не в нашу пользу: когда не было большого притока раненых, врачам было полегче. А фармацевты находились, если так можно выразиться, в вечном прорыве: порошков, мазей, растворов и т.д. хронически не хватало. Чуть передышка в боях – мы заготавливали все необходимое впрок». Положение усугублялось тем, что значительная часть фармацевтических заводов осталась на оккупированной врагом территории. Там же, в приграничных военных округах, на складах находились значительные запасы медикаментов и имущества, которые вывезти в полном объеме удалось не везде. Сказались планы правительства «бить врага на его территории». Никто и представить себе не мог, как будут развиваться события в первые месяцы войны. В результате санитарный склад Северо-Западного фронта в Даугавпилсе был захвачен стремительно наступавшими гитлеровцами. Поэтому все понесенные потери приходилось восполнять. У каждого был свой фронт работ, и фармацевты трудились не покладая рук. Чего стоил только один процесс расфасовки! Ведь в начальный период войны готовых лекарственных средств выпускалось не более 20 – 25 % от общего количества препаратов. Рутинная, но требующая внимательности работа. За смену удавалось расфасовать до 600 порошков. И все это на аптекарских весах – никакой электроники, естественно, не было и в помине. «Каково было положение в Ленинграде в период блокады – об этом уже много написано и снято. Память до сих пор цепко хранит некоторые картины той поры. Идешь, бывало, пешком с нашей улицы Красного Курсанта на Охту, а у дорог лежат трупы умерших от голода и болезней – некому было убирать». Но все старались не падать духом: чтобы выстоять, нельзя бездействовать. Это понимал каждый член небольшого – около 10 человек – коллектива аптеки, которую возглавлял капитан В. М. Рудкевич. Клавдия Федоровна была в ней  помощником начальника. Искали любую возможность, чтобы противостоять лишениям блокадного города, поддерживать силы раненых. В частности, боролись с такой опасностью, как авитаминоз. Казалось бы, о каких витаминах можно было говорить, когда не хватало элементарного продовольствия? Тем не менее, выход нашли. Ходили зимой пешком в парк Сосновка за хвоей, которая давала столь необходимые витамины. Весной 1942 года радовались первой зелени – крапива, лебеда, подорожник, другие травы – все шло в пищу. К сожалению, измученные авитаминозом люди, порой, не разбираясь в растениях, употребляли в пищу ядовитые – случались отравления. Поэтому сотрудники аптек по мере возможности разъясняли, что можно собирать, а чего опасаться. Кстати, по городу было создано 15 пунктов по приему растений. Сборщикам в виде поощрения выдавали дополнительные хлебные карточки за сдачу не менее 25 килограммов растительного сырья. Ежедневный сбор доходил до 1,5 тонн. Сами сооружали дистилляторы – без этих аппаратов приходилось особенно тяжело. Даже при ограниченном штате ежесуточно готовилось до 70 – 100 литров стерильных растворов. Кроме того, приходилось тушить зажигательные бомбы, колоть лед, заготавливать дрова. Такого понятия, как «выходной», попросту не существовало. «Но, несмотря на трудности блокады, люди не ожесточились, они даже стали добрее. Как могли,  заботились друг о друге. Пусть порой это проявлялось в мелочах, но значило очень много. Бывало, поздним вечером после смены приходишь на ночлег, а на столе оставлен ужин: ложка каши и согретый чай. Хорошо помню приезды артистов в госпиталь. Впрочем, даже не приезды, а, скорее, приходы. Сами худющие, они умели вдохнуть в раненых и медперсонал оптимизм, веру в победу над врагом. Духовная пища в то время значила ничуть не меньше пищи насущной». Нельзя не сказать и о тружениках гражданских аптек, персонал которых тоже был в значительной степени мобилизован на фронт.

ИНТЕРЕСНЫЙ ФАКТ

В период Великой Отечественной войны аптечная сеть Ленинграда сократилась с довоенных 101 аптеки до 58 в 1942 – 1943 гг. К 1943 году в аптеках города работало 772 человека, из них 379 фармацевта.

Вот как Вадим Шефнер в повести «Сестра печали» описывает в блокадные годы известную в городе аптеку Пеля на 7-й линии Васильевского острова (большевиками она была переименована в «97-ю коммунальную»): «Аптека находилась в доме давно, с дореволюционных времен – аптеки не любят переезжать с места на место. Я заглянул в стеклянную дверь – в аптеке стояла тьма из-за заколоченных окон, но кто-то в шубе с серым платком на голове стоял за прилавком возле горящей керосиновой лампы». Кстати, эта аптека в годы блокады не закрывалась ни на один день. Однажды в нее угодил артиллерийский снаряд. Он разорвался в производственных помещениях, центральный зал при этом не пострадал, сохранив свой исторический облик. В Музее гигиены на Итальянской улице, 25, в январе 2004 года открылась выставка, посвященная 60-летию полного освобождения Ленинграда от фашистской блокады. Там на стенде такие воспоминания Н. А. Тарасовой, которая с начала войны работала в аптеке № 6 на Невском проспекте, 22: «Хлеба мы, фармацевты, как служащие, получали по 125 г. Только в феврале 1942 года нас перевели в рабочую группу, а это было уже 250 г в сутки. Многие в то время болели цингой, многих мучили фурункулы от холода, недоедания и отсутствия витаминов. Нам, фармацевтам, нередко приходилось вместе с бойцами МПВО оказывать первую помощь пострадавшим от артобстрелов и бомбежек, вытащенным из-под завалов, раненным на улицах города, спасать сильно ослабленных горожан. Последних несли в аптеку, поили кипятком, давали укрепляющий травяной настой из мяты и валерианы, и люди постепенно приходили в себя и уже могли добраться до дома». Некоторые аптечные учреждения с первых дней войны перешли на круглосуточный режим работы. Помимо выполнения привычных обязанностей, приходилось оказывать и помощь раненным во время бомбежек и артобстрелов, так как на базе многих аптек были развернуты санитарные посты. Хотя и привычную некогда работу сотрудники аптек выполняли в непривычных условиях: отсутствие света и воды, затемнение, воздушные тревоги. Физиологические растворы (3 – 5 литров) делали ночью при огарке свечи. Дистиллированная вода была на вес золота. Поэтому днем ходили на Неву, растворы стерилизовали на примусах в баках. На склады ходили с саночками, при артиллерийских налетах и бомбежке спускаясь в убежища. Такой поход обычно начинался на рассвете и заканчивался в сумерках. Как и прочие горожане, фармацевты гражданских аптек в самый трудный период блокады получали по 125 грамм хлеба – права на военный паек, как в госпитале (там выдавали 250 г – фронтовое питание), они не имели. Несколько раз вообще выдавали разные травы, их просеивали и пекли лепешки на касторовом масле. Да и прибавка, которую произвели в конце января 1942 года, была незначительной: рабочие стали получать на  50 г больше, остальные – на 100, особенно если учесть, что мороз достигал в те дни минус 35 – 40 оС. Когда замерз водопровод, 8 тысяч комсомольцев стали конвейером от Невы и ведрами подавали до пекарских столов воду, чтобы хлебозавод не прекратил работу. Лекарства в годы блокады были поистине на вес золота. В «Ленинградском дневнике» Веры Инбер читаем: «30 декабря 1941 года. Недавно в одном месте меняли 27 порошков аскорбиновой кислоты на живую собаку для еды». Тем не менее, в каждом бомбоубежище помимо радиорупора обязательно полагался аптечный шкафчик. Продолжали работать фармацевтические предприятия. Правда, война и блокада внесли в их деятельность свои коррективы. Так, основанная в 1937 году 2-я фабрика лекарств им. Д. И. Менделеева (ныне Фармацевтическая фабрика Санкт-Петербурга) в апреле 1942 года, в связи с сокращением объема работ в условиях блокады, была реорганизована в Центральное фасовочное производство. А в самом конце войны, когда возникла необходимость улучшить снабжение населения лекарственными препаратами, предприятие вновь расширили до галеново-фармацевтического производства. В марте 1942 года на должность начальника отдела медицинского снабжения военно-санитарного управления Северо-Западного фронта был назначен опытный провизор, кандидат фармацевтических наук Павел Ефимович Розенцвейг. До войны он работал заместителем директора Центрального аптечного научно-исследовательского института (ЦАНИИ). Он многое сделал для расширения галенового производства силами подчиненных подразделений, позаботился об оснащении их необходимым оборудованием. Забегая вперед, отметим, что только в 1943 году аптечным работникам непосредственно на фронте удалось изготовить 12 200 килограммов настоек, 6 650 килограммов мазей, 5 500 литров растворов и капель 29 наименований. По инициативе П. Е. Розенцвейга во время войны большое внимание уделялось повышению квалификации военных фармацевтов (до войны Павел Ефимович, работая в ЦАНИИ, одновременно являлся старшим инспектором Наркомздрава СССР по фармацевтическому образованию). На Северо-Западном фронте были организованы месячные курсы усовершенствования аптечных работников: за 1943 год через них прошли три потока слушателей. Кстати, после войны К. Ф. Блиновой довелось поработать вместе с П. Е. Розенцвейгом – после увольнения из армии он возглавлял кафедру технологии лекарственных форм Ленинградского химико-фармацевтического института. Клавдия Федоровна прослужила во фронтовом госпитале в Ленинграде до февраля 1943 года. Затем была Курская дуга, освобождение Белоруссии, Висло-Одерская операция. Местом дислокации после ее проведения стал небольшой польский городок Седльце в 80 километрах восточнее Варшавы. Потом, общаясь с прошедшими фронт фармацевтами, Блинова смогла сравнить их труд на самых разных участках. Несмотря на общность задач в целом, сама по себе их работа имела отличия. К примеру, особенно нелегко приходилось начальникам аптек воинских частей, которые практически представляли в одном лице все штатные должности обычной гражданской аптеки и были вынуждены брать на себя всевозможные хозяйственные хлопоты. Они сами получали медикаменты на складе, вели документацию, занимались стерилизацией растворов, мытьем аптечной посуды и т. п. Причем военно-полевую технологию приготовления и использования лекарств приходилось осваивать по ходу – у большинства фармацевтов, призванных из запаса, никакого опыта не было. Несколько лучшим в плане бытовых условий можно считать положение начальника аптеки военно-санитарного поезда. Но и он по штату был единственным фармацевтом – нагрузка тоже была очень большая. Война для Клавдии Федоровны Блиновой, лейтенанта медицинской службы, завершилась в августе 1945 года. А уже в сентябре она продолжила учебу в Ленинградском химико-фармацевтическом институте. Тогда учились 4 года – остро ощущалась нехватка квалифицированных кадров. В любом случае спокойной службу военных фармацевтов не назовешь. Даже те, кто находился сравнительно далеко от передовой, попадали под бомбежки и артобстрелы. О мужестве военных фармацевтов говорит и тот факт, что многие из них были награждены боевыми орденами. Так, начальник аптеки артиллерийской части, а позднее хирургического полевого подвижного госпиталя Н. А. Агалаков был награжден орденом Красного Знамени. Орденом Красной Звезды награждена Я. И. Иржик – начальник аптеки полевого подвижного госпиталя. Представители этой профессии делили наравне с другими военнослужащими все тяготы фронтовой жизни. Только за первые полтора года войны погибло свыше 70 фармацевтов, около 400 пропали без вести…